Страсти по свободе или Страдалец, переведённый с греческого

Современная цивилизация и культура особенно ценят свободу, в том числе и свободу страсти. Допустим, женатый человек влюбился в красивую женщину и решил ради нее оставить давно надоевшую ему жену. А почему бы и нет? Ведь это же по любви, думает он (стараясь не замечать, что эта его свобода  за чужой счет). Или другой человек, охваченный справедливым (как ему кажется) гневом, хочет сказать кому-то, что он  негодяй или «жалкая ничтожная личность».

И правда, почему я не свободен следовать своим желаниям? В них я, как принято сейчас говорить, реализую себя, живу наполненной и не навязанной мне откуда-то свыше или со стороны жизнью. Кто-то любит поесть, кто-то пофлиртовать, кто-то  отомстить за испытанные унижения и страдания. Ну, а кто-то  «всего лишь» постоянно жалеть себя из-за каких-то жизненных невзгод и хотя бы так «зажигать в себе огонь страсти».

Однако в святоотеческой литературе под словом «страсти» всегда предполагалось то, что, напротив, лишает человека свободы, делает его неспособным действовать в соответствии с собственной природой.

Почему так происходит, могут подсказать слова, которые в древнегреческом языке служили для обозначения понятия «страсть»  τό πάθος (pathos) и τό πάθημα (pathema). Они образованы от древнегреческого глагола πάσχω, что значит «терпеть», «испытывать воздействие», «переносить», «страдать». Также, кстати, и в русском языке слово «страсть» является однокоренным со словом «страдание».

Дело в том, что человек, охваченный какой-либо страстью (и даже неважно какой, к противоположному полу, бутылке или славе), перестает в итоге себя контролировать и поэтому перестает быть активным, действующим лицом. Из субъекта он становится объектом воздействия, игрушкой в руках безрассудно властвующей над ним силы.

Он теперь страдает, то есть  становится пассивным и лишь претерпевает воздействия, но сам уже не волен в своих желаниях и поступках. Как говорится, мячик в руках судьбы. Не он живет  «его живут» страсти.

Как говорил поэт, теперь он «знает одну, но пламенную страсть». Хотя чаще всего  вовсе не одну. Ведь каждая страсть влечет за собой другую. Христианская аскетика еще в древности выработала учение о нисходящей «лестнице» страстей. Это классическая восьмерица: «Есть восемь всех главных помыслов, от которых происходят все другие помыслы. Первый помысл чревоугодия, и после него  блуда; третий  сребролюбия, четвертый  печали; пятый  гнева; шестой  уныния; седьмой  тщеславия; осьмой  гордости» (Евагрий Понтик).

А самое главное, что вместо обещанной свободы и полноты жизни сильная страсть ведет человека к погибели. Один западный философ сказал по этому поводу, что «слишком сильная привязанность к вещи ведет к гибели своего владельца».

Так, например, в знаменитой повести Гоголя Тарас Бульба попадает в плен к врагам после того, как решает вернуться за оброненной люлькой, чтобы та не досталась полякам. Или еще пример оттуда же. На помощь осажденным врагам мимо всех караулов ночью в крепость пробралось войско, потому что все казаки перепились вусмерть. Они, конечно, положительные персонажи, поскольку сражаются за веру и Отечество. Однако и Тараса Бульбу, и других казаков в повести губит, как говорит Гоголь, «отсутствие поста и воздержания»  и духовного, и физического. А пост (воздержание), как и молитва,  главные способы борьбы со страстями.

Поделиться в соц сетях:
Обсудить можно здесь: