Ко дню рождения Великого Русского поэта.
«России определено было высокое предназначение. Её необозримые равнины поглотили силу монголов и остановили их нашествие на самом краю Европы; варвары не осмелились оставить у себя в тылу порабощённую Русь и возвратились на степи своего востока. Образующееся просвещение было спасено растерзанной и вздыхающей Россией…но Европа в отношении к России всегда была столь же невежественна, как и неблагодарна».
Сможете определить авторство по цитате? Или, хотя бы, эпоху, по смыслу сказанного?
Не прогуглишь – не проедешь!
Это Пушкин. Самый знаменитый и самый недочитанный из русских писателей.
Ведь и любимую книгу можно зачитать до дыр, в сотый раз смакуя выученные наизусть диалоги, но регулярно пропуская многослойные описания…
Вот и сегодня, в день рождения Пушкина, с некоторых пор ставший еще и Днем русского языка на всей планете, захлебнутся восторгом говорливые СМИ, и «тятя-тятя-наши-сети» из интернета навытаскивают и заново перетрясут традиционный набор замечательных цитат, а все глубинно-сокровенное этого умнейшего и образованнейшего человека-парохода, чуткого критика, блестящего аналитика и наблюдателя редкого таланта опять останется на дне…
Поэтому мне хочется испортить всем праздник и явиться на всенародное чествование кумира со скандальным протестным требованием: «Пустите Пушкина в школу!»
Нет, я вовсе не предлагаю заменить все те алмазы, прочно занявшие свое место в каменных пещерах российского образования, и повытаскивать все жемчужины из моря полуденного, которыми насыщали литерaтурный вкус многие поколения: и «Лукоморье», и «Мороз и солнце, и «Бурю мглою», и «Вещего Олега, и «Анчар», и «Онегина», и «Пиковую даму», и «Повести Белкина», и «Капитанскую дочку».
Я только предлагаю изящно и учтиво дополнить и, так сказать, обрамить всю эту роскошь солидной, но не тяжеловесной оправой из материалов мало или совершенно неизвестных не только школьникам, но и многим взрослым из категории «широкий читатель».
Чтобы для будущих поколений стало неслучайным открытие кумира с неожиданной, совсем непознанной стороны.
Чтобы приевшееся клише «пушкинское наследие» имело более четко очерченный смысл. Даже для средней школы.
Там ведь и захватывающие статьи, и заметки, и наброски, и письма, и воспоминания, и дневники, и даже «сплетники» – и все это таким русским языком писано, что до сих пор читаемо взахлеб.
Потому что писал он, по его собственному признанию, с 13 лет, и писал он cовсем не так, как те, кто «гнушаются просторечием и заменяют его простомыслием».
Там и о языке, и о литературе, и об истории, и о критике, и о свете просвещения, и о мраке неисправимой глупости.
«…Литература кой-какая у нас есть, а критики нет» (письмо А. А. Бестужеву, июнь 1825 г.).
«Должно стараться иметь большинство голосов на своей стороне: не оскорбляйте же глупцов».
«Поэту вздумалось описать любопытное собрание букашек. – Сам ты букашка, закричали бойкие журналы, и стихи-то твои букашки, и друзья-то твои букашки. – Сам съешь!»
«Есть два рода бессмыслицы: одна происходит от недостатка чувств и мыслей, заменяемого словами; другая – от полноты чувств и мыслей и недостатка слов для их выражения».
Там можно набрать богатейший букет самых разных и самых неожиданных кусочков истории, запечатленных с тем единственным юмором, который ни от времени, ни от смены мод, вкусов и настроений не линяет совершенно:
«Присоветуй Рылееву в новой его поэме поместить в свите Петра Первого нашего дедушку. Eго арапская рожа произведет странное действие на всю картину Полтавской битвы» ( Л. С. Пушкину, февраль 1825 г.).
***
«Денис Давыдов явился однажды в авангард к князю Багратиону и сказал: «главнокомандующий приказал доложить вашему сиятельству, что неприятель у нас на носу и просит вас немедленно отступить».
Багратион отвечал: «неприятель у нас на носу? на чьем? если на вашем, так он близко; а коли на моём, так мы успеем ещё отобедать».
***
«Дельвиг однажды вызвал на дуэль Булгарина. Булгарин отказался, сказав: «Скажите барону Дельвигу, что я на своем веку видел более крови, нежели он чернил».
***
Там можно совсем по-другому переосмыслить ту самую «звезду пленительного счастья», из-за которой многие поколения советских школьников искренне думали, что Пушкин лично «предвидел» и «пропел» русскую революцию.
Писал о дворянстве: «Эдакой страшной стихии мятежей нет и в Европе. Кто были на площади 14 декабря? Одни дворяне. Сколько ж их будет при первом новом возмущении? Не знаю, а кажется много».
И считал Стеньку Разина «единственным поэтическим лицом русской истории»…
А еще: «…главное то, что я не хочу, чтобы могли меня подозревать в неблагодарности. Это хуже либерализма» (письмо Н. Н. Пушкиной, июль 1834 г., из Петербурга).
О материальном и духовном – в одном флаконе (чем вам не темы школьных сочинений?):
«Я деньги мало люблю; но уважаю в них единственный способ благопристойной независимости».
«Но я могу быть подданным, даже рабом, но холопом и шутом не буду даже у царя небесного» (Дневник 1833–1835 гг.).
***
И, конечно, там о России. О ее героях и ее истории. О всем том, что сегодня приобретет все более глубокий смысл и становится чревато все более серьезными последcтвиями.
«Гордиться славою своих предков не только можно, но и должно; не уважать оной есть постыдное малодушие».
«Бескорыстная мысль, что внуки будут уважены за имя, нами им переданное, не есть ли благороднейшая надежда человеческого сердца?»
Весь этот Пушкин, сумбурный, почти неизвестный и незаслуженно неупоминаемый, рядом с прочно въевшимися в память строками, которыми сегодня снова наполнятся радиоволны, видеосети и страницы бумажных изданий.
Я просто из вредности не стала здесь декламировать с выражением вечно прекрасное и никакими новыми веяниями не отъемлемое.
Я нарочно смешала в один коктейль и бузину, и киевского дядьку, чтобы раздражить привычную читательскую флегму от вроде бы знакомого, но отнюдь не дочитанного.
Ищите Пушкина, идите к Пушкину, не затеряйтесь, но и не умирайте в нем…
Читайте Пушкина не только в стихах: читайте, читайте, читайте!
Елена Кондратьева-Сальгеро, журналист (Франция), главный редактор парижского литературного альманаха «Глаголъ»