Доклад протоиерея Олега Стеняева:
«Процесс расцерковления западного мира»
«Хочу предложить вам доклад о том, что произошло с западным миром. Процесс расцерковления: почему оказалось возможным, что западноевропейский человек стал очень равнодушно относиться к догматическим началам жизни? Что этому предшествовало?
Многие из вас знают такие имена, как Честертон и Умберто Эко. Эти два автора жили в разное время, но есть нечто такое, что их объединяет: они писали о Средневековье и были в некотором смысле апологетами этой эпохи. Они доказывали, что Средневековье было оклеветано протестантами, которые объявили, что это были «темные века». Все, что исповедовали люди в средние века, протестантам казалось чуждым.
Умберто Эко показал в своем популярном романе «Имя Розы», какая напряженная теологическая дискуссия царила в средневековом мире. Если вы читали этот роман или хотя бы смотрели фильм, то, наверное, обратили внимание: дискуссии идут везде – на скотном дворе обсуждают теологические вопросы, в столовой, в скриптории, где переписывают книги. Это был очень напряженный период в смысле стремления к теологическому познанию тех святоотеческих истин, которые интересовали людей, и они этим жили.
Что же произошло с западноевропейским человеком, что сейчас мы видим полное расцерковление целых народов? Испанцы, которые всегда считались архирелигиозными и придерживались очень строгих жизненных нравов, германцы, поляки – что с ними произошло? Почему самое большое количество рационалистических сект рождается именно в западноевропейском мире и, как его продолжение, в американском мире? На эти вопросы мы постараемся ответить, потому что не имеем представления, что произошло с людьми того времени. Мы не сможем понять апостасию, которая грядет на весь мир, который, без сомнения, затронет и нас.
Есть такое понятие как схоластика – попытка примирить последнее достижение науки с теологическими истинами церкви. Но последними достижениями науки в средние века считали античную науку.
Человек по имени Авероис переписывал труды Аристотеля на арабском языке и комментировал их. Запад узнал труды Аристотеля из текстов Авероиса. Те, которые переводили с арабского на латынь и придерживались этих комментариев, называли себя авераистами. Это движение было очень сумбурным. Такие учебные заведения, как Сорбонна и Кембридж, изначально были религиозными школами. Но потом там стали появляться светские преподаватели, среди которых было много авераистов. Античную языческую философию в исламском прочтении Авероиса они стали преподавать студентам.
Тогда Церковь предложила вообще удалить все труды Аристотеля, Платона, уничтожать книги языческих авторов, огромное количество которых было в скрипториях не только латинских, но и наших монастырей. Католическая церковь испугалась, что если она будет требовать все это убрать из учебных заведений и библиотек, возникнет как бы параллельная, подпольная культура общения с этими текстами, и Церковь не сможет ничего контролировать.
Тогда возникает очень мощное движение схоластов, известное по Ансельму Кентерберийскому, Альберту Великому и Фоме Аквинскому, которые решили примирить науку с религией – не больше и не меньше. Это была главная задача, которую перед собой поставили схоласты.
По мнению многих ученых – теологов и философов – к отцам восточной схоластики с древних времен всегда относили Иоанна Дамаскина, а к отцам западной схоластики – Августина Блаженного. Они полемизировали с языческой философией, а Августин изучал ее и был юристом до обращения в веру. Иоанн Дамаскин использует схоластический метод подачи материала. Его труд о познании мира в славянском изводе назывался «Книгой небес», только вторая часть которой имеет заголовок «Точное изложение православной веры». Первая часть – абсолютно схоластическое рассуждение. Редкий читатель этой книги дочитывает ее до конца, поскольку первую часть читать достаточно сложно из-за схоластической подачи материала.
В чем заключалась проблема западного мировосприятия, описал Фома Аквинский в разделе «Сущность и значение священного учения», где он задается вопросом: является ли священное учение практическим знанием. Исходя из того, как он отвечает на этот вопрос, и исходя из того, как Восточная Церковь отвечает на этот вопрос, мы видим настоящий водораздел. Мы видим, почему Запад и Восток развиваются такими разными путями. Фома Аквинский провозгласил, что богословие – это не практическая, а чисто умозрительная наука. Сумма теологий – это потолок западной догматики, выше никто у них не поднялся, хотя автор жил в 13-м веке. И сумма его была объявлена самым точным выражением католической веры.
Если богословие – это не практическая наука, значит, мы не делаем нравственных выводов из того, как мы верим и во что мы верим. И, напротив, восточное богословие всегда учило, что собственно богослов – это не тот, кто много читает, это тот, кто много молится. Богословие в христианском восточном понимании – это и есть практическая наука. Мы живем так, как мы верим, и верим так, как мы живем, — так понимал апостол Павел. Поэтому ереси он относит к делам плоти – убийству и блуду. Поэтому наш образ жизни, хотим мы этого или нет, но формирует наши вероубеждения или сохраняет их, если мы получили их от наших предков, или разрушает их.
Религиозный кризис Запада обычно связывают с Реформацией, которая происходила в первой половине 16-го века. Но не так-то все легко. Многие церковные историки подчеркивают, что вот та «черная смерть» – чума, которая была в Западной Европе и охватила ее целиком, стала настоящим кризисом веры. Чума вспыхивала несколько раз, в том числе наблюдалась до и после 13-го века, но общество оказалось неготовым к тому, что начали умирать все. Матфей Парижский описывал, что люди умирают а свои грехи, они грешники, им в церкви доказали, что они грешники. Но когда они увидели, что умирают священники, монахи, епископы, они немножко не поняли и растерялись. Для них это оказалось разочарованием в тех людях, которые в средневековый период были духовными лидерами – вождями. И когда служились молебны, окропления водой, болезнь останавливалась. В Англии население сократилось на две трети, а Европа вымерла почти наполовину! Чума доходила до польских земель, но наши морозы ее остановили. Православный колокольный звон уничтожил микробы — у нас такие вещи не проходят.
Западное мировосприятие тогда поменялось, когда люди увидели, что им не может помочь церковь, храм, они бежали к колдунам, алхимикам, чародеям – то, что было запрещенным. В этот момент в связи со всеобщей разнузданностью люди говорили: «А я все равно умираю и буду делать то, что я хочу». Вся Европа была объята «пиром во время чумы». Когда это прекратилось (не могло же все бесконечно продолжаться), лидеров христианского мира осталось очень мало. Монастыри повымирали, и как бы из-под руин начали восстанавливать мир.
Начинается эпоха Просвещения, которая предложило несколько тезисов. Отец рационализма Декар искренне удивлялся, почему Церковь все время спорит с наукой. Он говорил, что не надо спорить, надо принимать любые достижения науки.
В самом начале эпохи Просвещения появляются тезисы:
Когда Кант в конце 18 века писал, что такое Просвещение, он определил этот период, как состояние «несовершеннолетия, которое есть неспособность пользоваться своим рассудком без руководства со стороны кого-то другого. Кант и сам был продуктом Просвещения и был в такой ситуации, когда человек не заботится иметь ничего в разуме, кроме самого себя. В послании к римлянам, где ап. Павел пишет, что те люди, которые не заботились иметь Бога в разуме, были преданы Богом постыдным страстям. То есть, когда разум вытесняет Божественное Откровение, когда мораль в человеческом понимании у каждого своя и превозносится над канонами и догмами, а свобода мнения – над любыми авторитетами, «тормоза» ослабевают.
В многотомном труде Фома Аквинский пытался примирить науку своего времени с религией. На самом деле это была попытка уравнять человеческий разум с сознанием Бога – ни больше, ни меньше. Хотя я полюбил этого автора, поскольку он искренне хотел, что-то изменить, но это невозможно.
Мы должны подчинять свое сознание Богу, мы должны заботиться иметь Бога в разуме, мы не можем подгонять Бога под какие-то свои стандарты, свои представления.
Следующий этап расцерковления – оптимистический взгляд на собственную жизнь вместо осознания греховности. Видите, какой опасный тезис появляется: оптимимстический, радостный, жизнеутверждающий взгляд на самого себя вместо осознания своей греховности. Греховность уже не воспринимается, как категория, связанная с тем, что нам стыдно: какой стыд?! Оптимизм должен наполнить сознание человека, какой бы грешный он не был. Как действуют современные психологи? Они говорят: прими себя таким, какой ты есть, согласись с самим собою, с таким, какой ты есть на этот момент.
Бертран Рассел в своей работе «История Западной философии» писал: «люди семнадцатого века ощущали себя славными парнями, а не жалкими грешниками, хотя каждое воскресенье в церкви они и дальше называли себя таковыми». То есть сознание западноевропейского человека начинает делиться на «мое поведение в храме» и «мое поведение дома». Английская позиция-афоризм-прибаутка «Мой дом – моя крепость» – это же попытка отгородиться крепостной стеною от церковных канонов, догматов: «Не суйтесь в мою семейную жизнь!». Человеку говорят – это же грех! А он отвечает – это мое личное дело.
В Петербурге проходила демонстрация гей-сообщества, они шли с плакатом «Государству нет места в нашей кровати». А англичанин формулировал несколько иначе, он говорил: «Мой дом – моя крепость». Да, в церкви я иду – сдаюсь: все расскажу о себе. Но ко мне домой никто не суйтесь.
Этот оптимистический взгляд на самого себя продолжает существовать в современном мире, это серьезная опасность. Но другая опасность – это антропоцентричность вместо богоцентричности. Если взять средневековое мировосприятие, то в центре всего стоял Бог. А с начала эпохи Просвещения в центр поставили человека. Да, Бог – Творец человека и Земли, но все это для человека – и Земля, и Бог о нас заботится. Самое странное явление, которое погубило западный мир, — это не что иное, как гуманизм. Это очень затасканное слово, но очень опасное. Это религия человека Божия, когда интересы любого человека ставят выше Божественных принципов, ставят выше заповедей Создателя, не понимая, что любой грех суицидален, несет в себе семена разрушения личности, ставит человека как бы на порог, за которым уже смерть. И вот эти люди начали воспринимать Бога как средство, а не как цель. Это и есть трансформация западного мироощущения: Бог – это средство, а цель – забота о себе. Если я не буду о себе заботиться, кто же обо мне позаботится? Вот, Бог позаботится.
Вольтер писал: «В интересах всего человечества чтобы существовал Бог». То есть, Бог – средство, а главная цель – это человек. Бог не просто вытеснен из этого круга, Он является одним из средств! Мы можем к Богу обратиться, а Гете описывает, как Фауст ищет встречи с дьяволом и там тоже находит для себя счастье.
Следующий этап – это страшный тезис: «Проблема в Боге, а не в человеке». Этот тезис был озвучен перед французской революцией, когда разум начал вытеснять Откровение (Священное Писание), а этика, этическое поведение начинает вытеснять догматы, каноны, нормы, а автономия каждого человека противопоставляется любым авторитетам. То есть – ты свободен, но от чего?
Проблема западного мировосприятие – разум не просто не заботится иметь в себе Бога, а изгоняет Божественное Откровение, оно кажется нелогичным. Догмат Святой Троицы представляется нелогичным догматом, Тайна Боговоплощения представляется нелогичной. Люди, которые создавали новое европейское мышление, из которого появляется потом и марксизм, и национал-социализм, и свидетели Иеговы, и адвентисты, и все на свете, это были люди, которые не заботились иметь Бога в разуме. Человек, автономный от любого авторитета, которому отец и мать – не авторитет, священник – не авторитет, — у него нет авторитета.
У писателя Проханова есть такой термин о современном мире – «растабуирование». Когда одно можно, а другое – нельзя, табу не нарушается. Если табу нарушается, все общество сползает в бездну небытия. Все отказались от любых авторитетов, никто ни для кого не является таковым.
Из Просвещения возникает движение под названием деизм. Его основателем считается Герберт Чербери (1573 – 1648), который выводит ряд общих положений, пытаясь выправить некий крен. Потому что им самим стало страшно – что это за мир, в котором каждый сам себе бог? Чербери провозглашает:
Казалось бы, ничего плохого в этом нет. Но проблема намного глубже. Этот деятель начинает открыто ставить под сомнение догмат Троицы как нелогичный. Если ариане спорили с догматом Троицы, они говорили – он не библейский, то деисты говорили: Он нелогичный, ведь у них уже нет Библии, как авторитета, они опираются на свою логику. Они вывели самое опасное понятие, кторое породило «нью эйдж» — новый век. Чербери озвучивает: «естественная или природная религия», из этого следует, что существует бог, не важно какой – Аллах, Ягве, Иисус, и ему должно покланяться. Не важно, как, все по-разному это делают. Благочестие и добродетель должны быть у всех (иначе как жить?), наказание и поощрение (а как без этого управлять?). Это природная религия, не откровенная, не та, которая снизошла свыше, а то, до чего человек дошел сам. Помните, как Вольтер говорил – «Бог нужен»? А как без Бога, что ж тогда будет с толпою необразованных людей?
В Англии, а потом в Америке деистами становятся отцы-законодатели: Франклин, Джефферсон были унитариями и считали учение о Троице излишним, слишком сложным. А что стоит за всем этим? Герберт Чербери был масоном. Все отцы-основатели США – масоны. Это секта, которая не хочет, чтобы она была видна, но хочет воздействовать и контролировать все религиозные системы, группы, секты, философские, религиозные, социальные, общественно-политические течения, финансовые потоки и т.д. Догмат о Троице слишком непонятен и излишен, и они начинают отрицать этот догмат.
Не надо думать, что этот догмат изобрел один Чарльз Рассел, Елена Уайт, судья Руттерфорд или кто-то еще. Как сказано в Библии, если тебе говорят что-то новое – не верь: это забытое старое. Мятеж против Бога начался еще на небесах, когда люцифер возомнил себя равным Богу, и произошло выпадение из духовного мира его и тех ангелов, которые последовали за ним и стали бесами. Мятеж против Бога продолжается в раю, когда наши прародители поверили древнему змею больше, чем Богу. Как писал великий отец западной церкви блж Августин, есть два града – град Божий и град дьявола, есть два народа – народ Божий и народ дьявола, есть два типа любви: одна – любовь к Богу до забвения самого себя, а другая – любовь к себе, до презрения Бога.
Философия Эммануила Канта (1724 – 1804). Кант утверждал, что истинная религия состоит не в знании или осмыслении того, что Бог делает или сделал для нашего спасения, а в том, что мы должны сделать, чтобы стать достойными Его. Дьявол выпадает из духовного мира, потому что возомнил себя быть равным Богу. Кант провозглашает: не надо думать, как тебя спасет Бог, надо думать, как стать достойным Бога, то есть оказаться как бы на одном уровне с Богом – это исключает понятие греха. Вместо греховного чувства уже оптимизм в душе, вместо Откровения – разум, вместо догматов – мораль в человеческом понимании, вместо авторитетов – свобода. И в центре всего человека – гуманизм, религия человека Божьего.
Канту принадлежат и знаменитые слова: «Относись к человеку, как к цели, а не как к средству». Видите, какое происходит развитие? Одни сказали просто: Бог – это средство, человек – цель. А здесь уже только человек – цель, все остальное – средство, и другой человек – тоже средство, фон, массовка, если это не Я. Такое демоническое мировосприятие могло сформировать тип мышления, когда люди сочли для себя возможным интерпретировать Божественное откровение. На Руси перед тем, как открыть Святое Евангелие, люди руки мыли, скатерть стелили на стол, клали Святую книгу, молились, с благоговением открывали и читали. Никто не решался толковать сам, была богобоязненность. Это слово нужно запомнить юношам: если в вашем сердце будет богобоязненность, знайте: страх Божий с начала премудрости. Это поможет вам значительно больше, чем все ваши усилия, вместе взяты.
Итак, человек вырабатывает мораль под себя. Кант делает вывод: «Не мораль основывается на религии, а наоборот – религия основывается на морали». То есть мое представление о морали формирует представление Бога, вот до чего люди договорились.
Нам очень важно понять психологию любого ересиарха. Как можно было поставить себя выше всех авторитетов, выше отцов, выше Вселенских соборов? Ведь мир западного европейского Средневековья – это как построение красивого грандиозного собора, где звучит прекрасная органная музыка! Но была одна проблема. Схоласты сказали: это красиво, это хорошо, но это непрактично. То есть это оторвано от жизни, это слишком надмирное, чтобы этим жить. Живите, как живёте. Главный тезис, который выводится из первого тома «Суммы теологии»: «Благодать ничего не меняет в природе».
Следующий этап после деизма – период романтизма. Здесь на первое место ставят внутреннее мироощущение человека, его эмоции, чувства, переживания, воображение, вдохновение и уже даже не разум вместо Откровения, а чувства вместо разума! Харизматические движения рождаются из этой ложной концепции. В Священном Писании есть два очень похожих слова с общим корнем «мем» («махон» – разум):
Разум подчинен Откровению, и человек может царствовать над миром своих чувств, сдерживая и ограничивая их. «Леф» – по-еврейски «сердце». Иисус Христос говорит, что из сердца исходят убийства, блуд, кражи… Когда на первое место ставят чувства, то ты уже не царствуешь даже над самим собою, ты скоморох, ты фигляр, дьявол издевается над тобой.
Апостол Павел видел серьезную опасность для тех верующих первых христиан, которые в молитвенной жизни на первое место ставили свои чувства. А в результате грехопадения чувственный аппарат был поврежден больше всего. В 1-м Послании к коринфянам (14 гл.) он пишет: «Что же делать? Буду молиться духом – буду молиться умом. Буду петь духом – буду петь умом».
Романтизм быстро сменяется философией Людвига Фейербаха, который провозглашает, что интересы человеческого желудка выше рассуждений о том, что есть Бог или Его нет. Мы видим регресс западного мировосприятия: сначала изгоняется Бог, Он уже не является центром жизни людей. Теократические принципы рушатся, на место Бога ставится человек. Потом человеческий разум провозглашается мерилом Божественного Откровения. Потом чувства человека преобладают над человеческим разумом, потом – желудок, а что дальше – вы знаете. И где мы оказались, в какой ужасной ситуации?
Надо понять, почему так много рационалистических сект родилось в западном мире, и почти ни одной нет русского происхождения. Это связано с теми неправильными предпосылками, который получал средневековый человек в период, когда схоласты сначала пытались преодолевать противоречия между религией и наукой, потом начинается период Возрождения – по сути, ренессанс языческих начал. Как говорили враги Церкви в то время, «Аристотель победил Христа, а Фома даже не сумел подружить их друг с другом».
Таким образом мы пытаемся помогать людям, которые находятся в тисках сектантского мировосприятия. Мы должны представлять историю этого недуга, этой болезни, иначе нам трудно будет помочь этим людям.
13 октября 1517-го года августинский монах Мартин Лютер обратился к архиепископу Майнца с 95-ю тезисами, в которых подверг сомнению практику и некоторые теоретические положения католической церкви. Он прибивает эти тезисы в Виттенберге к дверям церкви. Начинается Реформация.
Реформация – это та естественная ипостасия римокатолической церкви, которая де-факто началась в 1054 году, но окончательно оформилась в виде уродливых протестантских движений, начиная с 31 октября 1517 года. Тогда стали вылазить учения, совершенно не согласные с учением Вселенских соборов, представления, которые погубили Западное христианство, как таковое.
Мартин Лютер (кстати, очень искренний человек) писал: «Если кто и мог спастись делами, так это я. Я был самый строгий монах в своем монастыре». И действительно, враги Лютера никогда не обвиняли его в чем-то предосудительном. Наоборот, он слишком фанатично исполнял монашеский устав, и это его надломило. Это служило обвинением против него. Но что сделал этот человек? Он поставил свой разум выше разума всех авторитетов Церкви, таким образом он бросил вызов и Самому Богу.
Происходит расцерковление, начиная с Реформации Лютера в сознании людей. И уже при Мюнцере страшная распущенность, вседозволенность грехов царила в том «новом Сионе», который Мюнцер созидал. И Лютер уже не мог остановить тех процессов, которые происходили. Противники анабаптисты дали ему кличку «Доктор – мягкое кресло», намекая, что он остановился на полдороги, устроился у себя в Виттенберге, а надо идти дальше.
Война, Германия в крови, христианский мир расколот, расколы продолжаются – ересь за ересью. Происходят интересные генезисы: из анабаптистов появляются первые баптисты, из баптистов в начале 17-го века появляется движение адвентистов седьмого дня Уильяма Миллера, из которого во второй половине 19-го века выходят свидетели Иеговы, Чарльз Рассел. В начале двадцатого века из баптистов выходят пятидесятники.
В 1961 году викарий англиканской церкви Бенеттон попросил, чтобы пятидесятники помолились над ним с возложением рук, чтобы он мог получить ангельские языки. Начинается движение «харизматия».
Таким образом, мы видим, как из-за одной ошибки произошел генезис веры. Если религия для тебя – это только сумма неких знаний, если догматические истины для тебя – это не основание для исправления, а то, что поможет тебе в зачетке получить хорошую отметку, можно зайти слишком далеко.
Запад зашел так далеко, что он вряд ли сможет выйти из того состояния, в котором оказался. В последние годы жизни Иоанна Павла Второго Папа Римский приезжал во Францию, и толпы гомосексуалистов и лесбиянок кричали: «Христиан – ко львам! Папу – в Россию! Здесь Европа!». На пастырской конференции Иоанн Павел Второй призвал к новому обращению Европы.
Когда Римским Папой становится Бенедикт 16-й, он заявляет: «Римокатолическая церковь потеряла Европу». Потом он вынужден был уйти в отставку, видя безысходность всей этой ситуации. А протестантизм (религиозные чувства под контролем человеческого разума) дошел до пределов апостасии. Уже происходит легализация греха – не юридическая, а религиозная. На основании Писания доказывают, что те или иные дурные склонности – это личное дело человека, и никто не имеет права вмешиваться в эту ситуацию.
Когда ты молодой, тебе тяжело, что у тебя много наставников, ты шарахаешься от каждого, кто носит золотой крест, чтобы не дали нового послушания. Но не бывает жизни без авторитетов, и жизнь – это не только то, чем живешь ты, ест в жизни нечто такое, что значительно выше, чем все мы, вместе взятые, из себя представляем. Это наш христианский Триединый Бог.
В Библии сказано о Боге: «Мы живем, движемся и существуем». Вот настоящая цель существования человека. Это одновременно и причина его существования, по правильному тезису Фомы Аквинского. Причина нашего существования – Бог, и Он – цель, как Высшее Благо. И когда мы видим подлинное счастье человеческой жизни, в приближении к Богу через церковные средства, жизнь такого человека состоялась, а не потерялась в угаре очередной грядущей апостасии.»